Фото автора.
Где-то там, среди пробуждающегося от зимней спячки леса, расплескала свои буйные весенние воды река Ранова. Свежий, влажный воздух с каждой минутой наполнялся густым ароматом прелых трав .
Закинув за плечо сетчатый мешок с чучелами и взяв ружья, мы двинулись вдоль мелиорационного канала. По краю канала разросся густой ивняк, местами покрытый остатками вьющихся растений.
В самом канале в оставшихся хрупких кусках льда торчит острый камыш и поникший рогоз. Местами вода из канала растеклась по просторам луговины, образуя приличные лужи, на которых любят кормиться утки, разных мастей кулики, а днем можно увидеть и присевшую на отдых стаю гусей.
Путь не трудный, лишь кое-где приходилось преодолевать широкие неглубокие ручьи. Прошедшая зима была малоснежной, и сил у реки хватило лишь на небольшой разлив, чем мы незамедлительно и решили воспользоваться. Ровно посередине канала находится переход на противоположную сторону, туда и лежит наш путь.
Шагая по краю канала, мы вспугиваем пару чирков-трескунков и матерого селезня с ярко-изумрудной головой и белым, как январский снег, кольцом на шее. Последний с недовольным шарканьем полетел в сторону реки.
Шаг за шагом по влажной земле мы довольно быстро дошли до заветного перехода. На противоположной стороне также есть вода, но она среди высоких кочек с осокой. Такие места идеальны для кормежки или отдыха уток.
За кочками раскинулся большой луг, но он находится чуть выше и совершенно не залит водой. Трава на этом участке луга выше, чем с нашей стороны.
Решаем остаться на этом берегу канала и пройти чуть вперед к густым зарослям ивняка. Наше укрытие от зорких гусиных глаз мы расположили внутри густого, широкого куста ивы, предварительно обломав ветки над собой и немного проредив впереди себя. Алексей, пока я расправлял шесть спортпластовских гусиных чучел, взял семь утиных чучел кряквы и выставил на воду.
Лужа перед нами не столь большая для данной луговины, но есть участок открытой воды длиной 15 и шириной 5–7 метров. Остальная вода покрыта остатками прошлогодней травы.
Шесть гусиных чучел мы выставили прямо на воде, имитируя отдыхающих птиц. Конечно, это не совсем плавающие чучела, да и длины стоек с трудом хватило зацепиться за мягкий грунт лужи, но все равно смотрелись они на воде очень реалистично. На наш взгляд, данная расстановка должна будет понравиться их диким сородичам, как говорится — время покажет!
Быстро собрали весь скарб, расчехлили ружья, зарядили «троечкой» с «двойкой» и расположились внутри нашего укрытия.
На небе зажглась вечерняя заря, окрасив в малиновый цвет небольшие облака, медленно плывущие по полыхающему небосводу. Огненные всполохи солнечных лучей зажгли серые стволы ольхи и липы в ярко-охристый цвет. Скользя по водной глади канала, лучи солнца переливались искристой радугой и отражались позолотой на поверхности серых кусочков льда.
Легкие дуновения ветра с нежностью теребили листья сухого тростника. Листочки, переплетаясь, издавали негромкий шорох.
Где-то невдалеке, расхваливая свою кочку, заблеял молодым барашком бекас. Стая чирков-свистунков просвистела над нашими головами и вернула нас в реальность.
Место для охоты перспективное. В двух километрах от нас находятся пруды рыбхоза. Вода только заполняет самый ближний к нам пруд. Пруд достаточно большой, и в центре пруда еще чернеют широкие бровки, где на дневку и на ночь собираются стаи гусей.
Возвращаться на пруд гуси будут, в том числе пролетая и над нашим укрытием.
Очень часто в конце марта здесь можно наблюдать не только шумные утиные компании, но и гусиные стаи. Гуси без опаски кружатся и садятся рядом с густой растительностью и деревьями.
Готовясь к весенней охоте, мы часто приезжаем сюда, чтобы отработать навыки работы на духовых манках. Не раз бывало, что во время тренировки приманивали пролетающие стаи гуменников и белолобых гусей. Наши сердца в этот момент замирали, а душа томилась по охотничьим зорям.
Взяв в руки манки, мы по очереди начинаем извлекать йодли.
Алексей на своем акриловом RCC — двойной йодоль, а я на более простом RCC полик тройной.
После нескольких повторений мы на пару минут затихаем, вслушиваемся и осматриваем бездонное небо в надежде увидеть заветную серую полоску.
Прошло минут десять — тихо… Только жаворонки, как весенние ручейки, журчат своими серебренными голосами. Мы снова раз за разом работаем на манках.
Гусь, как и полагается, появился неожиданно, и я даже вздрогнул, когда за спиной услышал заветное — ка-га.
Одиночный гусь, крутя головой, и с расправленными крыльями медленно пролетел над нами. Вслед пролетающей птице мы разлили по всей округе звонкий клакинг. Гусь пару раз ответил — клик-клик и, как нам показалось, полетел дальше, но через триста метров он делает резкий разворот и летит в нашу сторону.
Первые два круга над лужей он держался достаточно высоко, где-то на 50-60 метров, но на третьем круге пошел на снижение, чтобы ближе рассмотреть чучела. Уже на кругах мы начали бормотать в наши манки, и лишь изредка мне приходилось отвечать на запросы птицы двойным кликом.
На третьем круге одиночка был настолько низко, что мы отчетливо видели довольно плотную черную тельняшку, белое пятно на лбу, прижатые к брюху оранжевые лапы. Тянуть более не имело смысла, и я отдал команду: «Огонь!»
Наши выстрелы слились воедино, разорвав тишину вечерней зори громким раскатом. Гусь сложился и комом упал за канал, в высокие кочки. Я бегом, словно мальчишка, побежал за заветной добычей.
Пересекая канал, ногами цепляюсь за густую траву и, сделав короткий полет шмеля, всей своей добротной массой прикладываюсь в вязкую тракторную колею. Азарт зовет меня вперед, и я быстро поднимаюсь на ноги, чтобы продолжить движение, но через пару шагов ноги разъезжаются, и в полушпагате снова оказываюсь на боку в уже знакомой колее.
Но для гусятника ни грязь, ни дождь, ни снег не являются препятствием.
С фонтаном брызг я влетаю в кочкарник и снова чуть не теряю равновесие. Надо остановиться, осмотреться и упокоиться.
Сердце натужно бьется, отдаваясь своим рокотом в руки и ноги. От вспотевшего лица идет пар, а душу переполняют эмоции — ну где же он?! Взгляд бегает по кочкам, цепляясь за каждый выступ и неровность.Медленно делаю пару шагов и вижу перья крыла, торчащие между двумя кочками. Гусь оказался упитанным, почти черная грудь говорила о почетном возрасте нашего трофея.
Хороший, достойный трофей!
Эмоции стали немного затихать, и тут я слышу манок Алексея и громкий ответ на него гуся. Пригнувшись как можно ниже, быстро перебегаю к краю канала и прижимаюсь к тонкому стволу липы. На фоне загорающихся звезд в темно-синем небе кружит еще один одиночный гусь.
Немного помогаю Алексею подманить одиночку негромким бормотанием. С каждым кругом гусь все ниже и ниже. И вот через ветки липы я вижу, как гусь невысоко пролетает над местом, где
стоит Алексей.
Первый выстрел мимо, гусь лишь покачнулся и с тревожным криком начал судорожно набирать высоту. Второй выстрел останавливает полет птицы, и она падает на ковер луга.
Мы поздравили друг друга с добычей, обменявшись дружественным рукопожатием.
«Ну что… С полем!» — с улыбкой произнес Алексей.
«С полем!» — и я также улыбнулся ему в ответ.
Алексей присмотрелся ко мне и рассмеялся. Действительно, выглядел я довольно непрезентабельно. Грязный, лицо «в крапинку», а на шапке пожухшая трава. Да мне и самому было смешно над собой. Вот что с нами делает охотничий азарт.
Будучи взрослыми, мужики, словно по волшебству, в одно мгновение возвращаются в мир детства, где мы были безмятежны и не обременены заботами. Каждый из нас в этот момент был счастлив, глаза горели как угольки костра, и мир мы воспринимали с открытой нараспашку душой…
