Фото автора.
Потребовались годы и многочисленные сафари, чтобы выйти на этот рубеж.
Но по большому счету я все-таки ошибся.
Это я понял, приступив к регулярным охотам в Северной Америке, где мне предстояло добыть «всего» 29 видов, чтобы получить американский шлем SCI .
Просвещенный читатель, конечно, уже догадался по заголовку, что речь пойдет об Аляске.
Возможно, я слишком эмоционально воспринимаю историю, но в этом американском штате меня никогда не покидает ощущение присутствия русскости. Да и как может быть иначе?
Откройте карту Аляски и убедитесь, что она усыпана сотнями русских названий бухт, заливов, островов, проливов, горных вершин, озер.
Или зайдите в любой музей в Анкоридже, Ситке или Джуно, и вы убедитесь, какой глубокий след оставило в жизни штата относительно недолгое освоение только береговой части Аляски нашими предками…
На сей раз мне выпало охотиться на лося (Alaska Yukon moose) в местности, прилегающей к Русским горам.
Дело было в сентябре, во время гона, и ничто, казалось, не предвещало особых трудностей. Заброска на территорию происходила воздухом из небольшого городка Уналаклита (800 жителей), что стоит на берегу Берингового моря (опять же российский след!), вглубь Аляски.
Меня сразу удивил внешний вид двухместной «Сессны». Бросилась в глаза допотопность самолета. Нынче и в Африке такого не сыщешь, ведь его первый полет состоялся аж в 1969 году.
Не менее харизматичным оказался и пилот Джим — герой программ канала «Дискавери», а по совместительству… миллионер.
Через 40 минут полета воздушный извозчик ловко приземлился прямо на каменную шапку холма, где меня уже поджидал гид Дьюи на вездеходе-амфибии «Арго». Самолет застыл рядом с навесом, под которым сохло и вялилось на холодном ветру мясо добытых до моего приезда лосей.
Bush pilots — легендарные пилоты малой авиации Северной Америки — единственный транспорт, на котором можно попасть в отдаленные охотничьи лагеря. Фото автора.
Загрузив самолет под завязку, Джим тяжело оторвался от земли и взял курс на Уналаклит. Лосиное мясо бесплатно досталось дому престарелых, больнице, а также самым малоимущим членам местных общин индейцев и иннуитов.
Таков один из непреложных законов североамериканской охоты: все добытое мясо надлежит вывезти и отдать на благотворительные цели. Немаловажная деталь: в Северной Америке закон запрещает использовать самолеты и вертолеты для помощи охотникам в обнаружении зверя.
Что касается доставки мяса, то его оплачивает из своего кармана сам охотник (в моем случае это было $600). Таковы суровые правила, но они представляются мне справедливыми.
Местность оказалась холмисто-гористой, изрезанной речками и ручьями, бегущими к Беринговому морю. На вершине одного из высоких холмов был разбит лагерь, состоящий из нескольких фанерных домиков для охотников, кухни-столовой и большого ангара для технического обслуживания шести вездеходов — незаменимых в охоте помощников.
Важная часть базы — высокая смотровая башня с великолепным обзором прилегающей местности. Отсюда ежедневно происходит мониторинг окрестностей. Дважды за шесть дней моей охоты ранним утром были обнаружены крупные лоси. Лагерь оживает всего на два месяца в году.
В августе охотятся преимущественно на бурого медведя (гризли), в сентябре — на лося, хотя от косолапого, коли попадется, тоже никто не отказывается. На остальное время года хозяин лагеря, 66-летний Дьюи, консервирует базу.
Обеспеченный бизнесмен, он два месяца в году охотится с клиентами на зверя, хотя сам предпочитает охоту по перу. Всего за сезон лагерь принимает не более 20 трофейщиков и «мясников».
На Аляске для охотников и рыболовов найдется жилье на любой вкус и кошелек. Фото автора.
В первые два дня мы засекли двух крупных сохатых. Но один из них был под защитой общинных земель индейцев и иннуитов, и добывать его мы не имели права. А второй, которого я заметил на рассвете с башни на расстоянии чуть больше километра, буквально испарился, и наши попытки найти его не увенчались успехом.
На пятый день охоты выдалась отвратительная погода: мелкий дождь, туман и пронизывающий ветер. Тем не менее было принято решение выдвинуться на двух «Арго» на дальний кордон, откуда накануне вернулись счастливые американцы.
За один час им повезло взять два великолепных трофея — сохатого и гризли. По их словам, почти у самого океана они видели много трофейных лосей. Правда, от лагеря до этого парадиза нас отделяли четыре часа пути в непогоду. Но мы все же рискнули отправиться в эту мокрую даль.
И, как выяснилось, не напрасно. Хотя пришлось, не скрою, несладко. Восемь часов тряски на «Арго», два часа охоты, час разделки, итого 11 часов под непрерывным дождем! Такого трудового лося у меня еще не было
Однако вернемся к самой охоте. К шести часам вечера (темнело после восьми) мы были на верхушке холма в нескольких километрах от океана. Под нашими ногами простиралась тундра, «нарезанная» на мелкие полоски-перелески, облюбованные лосями.
Почти тут же глазастый егерь-стажер Доминик, хорошо знавший эту местность, заметил великолепного самца. Нас разделяло больше 700 метров, и зверь не спеша уходил от холма в сторону океана.
Мы спустились на вездеходах в долину и сразу потеряли лося. Он еще пару раз выныривал из тундры на проплешины, но все это происходило в километре от нас. С ветром также не подфартило. Словом, зверя мы упустили.
До темноты оставалось минут традцать-сорок. И вновь выручил Доминик, обнаруживший еще одного сохатого, спускавшегося с нашего холма. По трофейным качествам он, конечно, уступал предыдущему, но особого выбора у меня не было, так как до конца охоты оставался всего один день.
На «Арго» мы направились по болотцу наперерез лосю, пользуясь на сей раз благоприятным ветром. Через 500 метров, оставив машины и тихохода Дьюи, мы с Домиником перешли на бег, особо не заботясь о скрытности.
Пришлось рисковать, чтобы перехватить лося, который вот-вот должен был выйти из перелеска на чистину…
Фото автора.
И наконец я увидел зверя, который не спеша продвигался по болотцу к следующему лесочку. Выбрав кочку повыше, я распластался за ней и стал успокаивать дыхание.
Мой запотевший Сваровски с трудом выдал расстояние до зверя 320 метров. Оптика карабина «Ремингтон» .375 H&H калибра запотела еще больше. Протереть было нечем — все промокло насквозь.
После третьего выстрела глазок закрылся совсем. Но он уже был не нужен. Как заявил запыхавшийся Дьюи, «для них было делом чести, чтобы русский охотник не уехал без трофея».
На следующее утро на рассвете мониторинг с башни позволил обнаружить великолепного лося. В лагере оставался только один американский охотник, который еще не отстрелялся. Пришлось разбудить парня. От подушки до результативного выстрела его отделяли четверть часа, не больше…
Уважаемый читатель, вам выбирать, какую из двух охот предпочесть. С северо-запада Аляски я перелетел на юго-восток штата в его столицу Джуно. Город этот невелик — всего 32 тысячи жителей, но привлекает с мая по сентябрь миллионы туристов, которых доставляют огромные круизные лайнеры.
Сюда стремятся прежде всего для встречи с девственной природой. В окрестностях Джуно расположено множество красивейших ледников, гор, ущелий, фьордов. На морских просторах, в заливе Аляска, можно увидеть китов, касаток, морских львов, котиков и тюленей. На многочисленных островках и на прибрежных поймах гнездится огромное количество птиц.
Богата зверем и прибрежная тайга. Здесь желающим гарантирована встреча с медведем (бурым или черным), за которым наблюдают, как правило, с небольших катеров и резиновых лодок. В лесу обитают чернохвостый олень Ситка, лоси, волки, рыси, бобры — настоящий природный рай, да и только.
И в этом раю разрешена охота. Американское государство не только внимательно следит за состоянием тех или иных видов, обеспечивая биоразнообразие, но и чутко реагирует на проявление любого рода дисбаланса, разрешая квотированный отстрел «излишков» даже на территориях национальных парков.
Меня интересовали два обитателя местной тайги — черный медведь барибал и олень Ситка.
Вот так упаковывается мясо, подготовленное для вывоза из охотничьего лагеря.Фото автора.
Североамериканский медведь барибал распространен от Аляски и Канады до Мексики и встречается в 39 американских штатах из 50. По оценкам, популяция составляет около 600 тысяч особей. Этот медведь, в отличие от его бурого собрата, славится робким нравом и крайне редко нападает на человека.
Зато между собой мишки находятся в состоянии жестокой войны, в которой более агрессивные и крупные убивают конкурентов, если встречают их на своей территории.
Охота проводилась совершенно новым для меня способом. Неделю я провел с гидом на небольшом моторном катере с общей каютой, который стал моим домом. Мы, не торопясь, обследовали бухточки, пляжи, реки, стремясь найти следы жизнедеятельности интересовавших меня животных.
Катер становился на якорь, мы спускали лодку, доплывали до берега и пешком прочесывали прибрежную полосу тайги. На мой взгляд, эта часть Аляски — настоящий медвежий край. Мы видели косолапых — и бурых, и черных — каждый день. Иногда шли параллельным с ними курсом вдоль берега, занимаясь фотоохотой, поскольку стрелять зверя с лодки запрещает закон.
В этом штаты отличаются от Канады, на чьей арктической территории я добыл белого медведя выстрелом с лодки. Бада, моего гида с 30-летним стажем, интересовали прежде всего реки, в которые лосось заходит в августе на нерест.
Правда, на дворе уже была середина сентября, но в глубоких ямах еще попадалась рыба — любимое кушанье медведя. И Бад, берущий с клиентами по 12 косолапых в год, был уверен, что лосось поможет нам выйти на барибала.
Мы искали постоянное место кормежки зверя в глубине территории. И на третий день охоты, к вечеру, расположились в засаде на речке неподалеку от ямы с несколькими лососями. Берег вокруг был буквально усеян рыбьими скелетами и костями.
Свежие следы медведя вселяли в нас особую надежду. Ошиблись мы совсем немного. Мы ожидали выхода зверя из леса по одной тропе, а он незаметно подошел к речке по другой.
Заметили мы это довольно поздно — до полной темноты оставалось минут двадцать. Медведь увлеченно гонялся за лососем, пытаясь вытащить его из ямы. Прошло десять минут, прежде чем Бад кивнул мне головой.
Несмотря на близкое расстояние (до медведя было метров 50), я мог различить только силуэт зверя. Этого хватило, чтобы произвести два выстрела в верхнюю часть туловища. Барибал застыл на мгновение, а потом одним рывком выпрыгнул на берег и скрылся в лесу. Наступила более чем напряженная тишина.
Меня съедал червь сомнения: в первом выстреле я был уверен, во втором меньше, но место попадания вызывало большие вопросы. Конечно, оставалась надежда на поражающую силу .375-го калибра, но в любом случае размышления нужно было отложить до утра.
Бад не проронил ни слова при возвращении на катер. Почти в полной тишине прошел и наш грустный ужин. Сон тоже не принес облегчения.
Фото автора.
Утром мы встали, как только забрезжил рассвет. Почти не общаясь друг с другом, мы добрались на лодке до берега и ускоренным шагом направились к месту вчерашних событий. Перед тем как пойти по следу медведя, Бад впервые заговорил со мной.
Он предложил прочитать молитву и попросить Всевышнего о помощи. Разумеется, я согласился. Через несколько минут мы обнаружили первую кровь на пере белоголового орлана. В этот момент я поднял голову и увидел в десяти шагах от нас, в овражке, черную шкуру.
Еще через мгновение мы с Бадом душили друг друга в объятиях, вопя от внезапно обрушившейся на нас радости. Только вернувшись на лодку, Бад мне поведал, что больше всего опасается на охоте сделать подранка и потом его не найти.
Ведь по статистике (интересно, а у нас хотя бы пытались это подсчитать?) на Аляске теряют 30 % подранков. Могли бы помочь собаки, но это запрещает закон. Словом, неудачный исход охоты был бы для Бада ударом по его профессиональной чести.
Излишне говорить, что счастливое завершение истории с медведем позволило нам сблизиться, а это в свою очередь помогло при трудном поиске оленя. Чернохвостый олень Ситка внешне напоминает белохвостого, но миниатюрнее. Распространен от Аляски до Калифорнии.
Лучшее время охоты на него — ноябрь, период гона, когда самцы резко активизируются и теряют бдительность. В остальное время года они ведут скрытный образ жизни, выходя на песчаные пляжи и заболоченные поля лишь ночью.
В первый же день охоты я убедился, что олень очень осторожный зверь. Мы на каждом пляже и песчаных берегах видели его свежие следы, но самого оленя, да и то самку, засекли только на третьи сутки.
При этом мы добросовестно прочесывали бухту за бухтой, часами просиживали под моросящим дождем в засадах в перспективных местах», но все без толку. На седьмой день нашего плавания мы зашли в очередную бухту и углубились в заболоченные поля.
Навстречу нам тут же поднялись с возмущенным гоготом две стаи гусей, за ними потянулись утки. В небе один за другим уходили на юг клинья журавлей. Идиллия, одним словом. Оленя по-прежнему не было видно.
И вдруг, осматривая ближайшую кромку леса, Бад заметил какое-то движение и лишь через десять минут разглядел рога (до леса было больше 300 метров, а зверь кормился внутри высокого кустарника).
На Аляске обитает 98 % всей популяции бурых медведей США. Кроме них, здесь много барибалов — черных медведей, а на арктическом побережье — белых. Всего в штате, по подсчетам биологов, обитает 100 тысяч медведей, при этом население составляет 710 тысяч человек. По подсчетам Ассоциации наблюдения за медведями и Службы рыбных ресурсов и дикой природы США, туристы ежегодно приносят в бюджет Аляски около $50 миллионов. Фото автора.
У меня редко возникает желание стрелять с больших дистанций из арендованного оружия. Я держал в руках «Ремингтон» .300-го калибра, из которого сделал пару пробных выстрелов на 100 метров, и сейчас рисковать не хотел. Встав на четвереньки, мы двинулись к оленю.
Все бы ничего, но руки постоянно утопали в заболоченной почве, и очень злили попадавшиеся на пути ручьи. Но с грехом пополам мы все же сократили дистанцию до 120 метров, и удачный выстрел завершил мои аляскинские испытания.
Самец, конечно, оказался со слабыми трофейными качествами, но каков процесс!
Я уже упоминал о неожиданной для меня сложности охот в Канаде и США на открытых территориях. В отличие от Африки, здесь нужно рассчитывать только на себя, быть готовым к повышенным физическим нагрузкам и многочисленным бытовым неудобствам.
Впрочем, с каждым разом американские испытания нравятся мне все больше. Как нигде они дарят мне нереальные ощущения первозданной охоты.
